Власть
«Как велика порока сила,
Ей каждый поклоняться рад,
Она проста, она ленива,
Она не ведает преград.»
«И ест сознание и душу,
Хотя какая там душа,
Живи покуда не задушен,
И радуйся других душа!»
Вот так, забавно, и со смыслом,
Князь научал послушных слуг,
Они его внимали мысли,
Образовав потешный круг.
Он веселился в этом круге,
Ведь власть великую имел,
Кого-то стравит на досуге,
И смотрит где у них предел.
Они грызутся как собаки,
Сильнейшие нужны ему,
Он смотрит результаты драки,
Радушно машет одному.
Второй ему уже не нужен,
Вторые нынче не в чести,
Вторые если выживали,
Удел их нищенство нести.
А вот наука процветала,
Планеты все заселены,
Людей так много в мире стало,
Но большинство из них больны.
Как больно жить, латая раны,
На лицах гнойники скрывать,
А после похоти поддавшись,
Себе подобных нарожать.
Дать им билет, с утробы в яму,
Пока летит и хочет жить,
Чтобы страдал, играя драму,
При жизни начиная гнить.
Хвосты огня несутся к звездам,
Посланцев разнося во тьму,
Князь миром правит очень просто,
Призвав их к слову своему.
Сын
Милашка нежная устала,
Глаза открыла, на груди,
Её младенец ожидает,
Суля ей счастье впереди.
Она томилась в муках адских,
И вот их время истекло,
Теперь вокруг все будто в сказке,
И счастье матери влекло.
Не сразу стало все понятно,
Ночей бессонных череда,
К груди его она положит,
И прочь срывается беда.
А он растет, и крепнул руки,
Уже ползет и первый шаг,
Она томится от разлуки,
Лишь сын, оплот надежд и благ.
А ночью сны её тревожат,
С ней путник нежно говорит,
Никто другой ей не поможет,
Лишь с ним, душа её горит.
Ребенку, это, словно сказку,
Она читает перед сном,
Ему, даря любовь и ласку,
Сама одна перед окном.
От грусти плоть её иссохла,
Ребенок с лаской: «Что ты мам?»
Она, играясь, улыбнется,
Прижмется, волю даст словам.
Подарит тысячу рассказов,
Как храбрый был его отец,
И как слуга, помощник князя,
Был вероломный, был подлец.
Сын рос, и с ним взрастала вера,
Что может все это не так,
Что князь – порочная химера,
А человек – слепой простак.
Но мысли эти только зрели,
Он маму рано потерял,
«Вот я один на целом свете,»
Он, испугавшись, осознал.
Юность
Прошли года, ребенок вырос,
Что матери дано как дар,
В нем тоже тихо поселилось,
И разгоралось словно жар.
Был в страсти юный не обуздан,
Вкусил не мало, нежных тел,
Любовниц, жен чужих запутал,
И натворил не мало дел.
В нем страшной тайной, кровь играла,
И полыхала целый век,
Ему покоя не давало,
Его отец был – человек!
Друзья и дети постарели,
Он понял, в этом страшный знак,
Укрыл он страсть в могучем теле,
Ведь явно, что-то тут не так.
Укрылся он от взора князя,
Таился, будто бы погиб,
«Понять бы, что судьбе так надо,
В чем этот каверзный изгиб?»
Он размышлял, искал ответы,
Архивов много перерыл,
Нашел, как люди раньше жили,
И образ путника ожил.
Диалог
«Не бойся сын, мне тоже страшно,
Как одному тебе сейчас,
Сидишь и в ужасе внимаешь,
Откуда этот страшный глас?»
«Да нет, напротив, я доволен,
Быть может, я сошел с ума,
Я счастлив, потому что болен,
Пусть ест меня моя чума.»
«Постой,» - промолвил путник тихо,
«Болезни в этом теле нет,
Не хочет брать тебя могила,
Тебе я расскажу ответ.»
«Когда-то в мире только люди,
Костер надежды разожгли,
Они на перекрестке судеб,
Достать до вечности могли.»
«Но есть создания иные,
Они всегда живут войной,
Их поражения, победы,
Оплачены, людской ценой!»
«Как человек ворота рая,
Греховною открыл ценой,
Так князя – сына негодяя,
К себе впустил он напостой.»
«И вот уже ворота Ада,
Открылись людям не таясь,
Забрав ключи у негодяя,
Он двери отворил смеясь.»
«Вот человек, твоя свобода!
Вкушай, запретов больше нет.
И в бездну рухнула природа,
Померк, от солнца, яркий свет.»
Утих с рассказом голос ясный,
Сын продолженья ожидал,
Но слыша только шум ужасный,
Он закричал: «Куда пропал!»
Опять ему явился путник,
На это раз он не один,
Милашку нежно обнимает,
Та гладит локоны седин.
«Зачем же сразу так жестоко,
Я маму долго не видал,
Ей было больно, одиноко,
Я многого еще не знал.»
«Все хорошо, мой милый мальчик,»
Милашка молвила в ответ,
«Теперь уже не одиноко,
Прими от нас с отцом совет.»
Она игриво повернулась,
И путника поймала взгляд,
Смутилась, нежно улыбнулась,
Тепла ему дала заряд.
«Теперь твое настало время,»
Продолжил путник говорить,
«Куда пойдет людское племя,
Тебе доверено творить.»
«Но князь, он в теле заключенный,
Намного лет приговорен,
За грех, посеянный однажды,
Он должен быть изобличен.»
«Два существа в тебе таятся,
Ты – демон, ты же - человек,
Ты власть огромную имеешь,
Всего лишь повеленьем век.»
«Ты этот дар, скрываешь в детях,
Они для князя на ровне,
Дай им немного знаний этих,
Садись и выйди на коне!»
Война
Непросто войско собиралось,
Для большинства, нормально так,
Но вера медленно ковалась,
Когда пришел условный знак.
И вот неистовые силы,
Сошлись огнями в темноте,
Мерцали звездами разрывы,
Огни в смертельной суете.
Сын приближался к замку князя,
Та власть, что князь когда-то дал,
Его пороками ковалась,
К нему стремилась роем жал.
Вассалы быстро власть сдавали,
Им сути нет, кому служить,
Вчера они его терзали,
Сейчас бегут благодарить.
Но князю тоже дела мало,
Он над людьми имеет власть,
Один лишь взгляд и млеет тело,
Болезни распаляя страсть.
Он волей ловко рассекает,
На части разрывая плоть,
Его холодные указы,
Дано немногим побороть.
И тех, на подступах, шакалы,
Готовы в клочья разорвать,
Какой бы страх не предрекали,
Князь не готов его признать.
Ведь третий, есть этап желанный,
Как смерть его коснется рук,
Свободу демон обретает,
Когда утихнет сердца стук.
И вот ему открыты двери,
За жизнью длинный коридор,
Теперь он будет в нем властитель,
А не презренный миром вор.
И цикл замкнется, свет угаснет,
Другой, вернее будет свет,
За этот свет другому богу,
Другие понесут ответ.
Перед битвой
«Как быть с нелегкой этой ношей?»
В раздумьях сын милашки ждал,
- О чем ты думаешь любимый?
Подругу к сердцу прижимал.
- Да так, - привычно он ответил,
- И только так в судьбе печаль,
Меня куда-то закрутила
И увлекла в лихую даль.
- И что же с этим завтра будет?
Подружка нежностью дыша,
- Меня, надеюсь, не забудет?
Твоя мятежная душа!
Сын улыбнулся и погладил,
- Не сразу, - хитро он сказал,
- Ты самый сладкий мой бутончик.
Её поправил и прижал.
Она в желании томилась
И нежно ёрзала к нему,
Но мысли у него роились
И уводили ни к чему.
- Да к черту! Завтра, будь, что будет!
Он очертил для них итог,
Её прижал тепло целуя
И жар, вкушая между ног.
Пусть будет то, что будет завтра,
Порой для всех признать дано,
Мы часто это отрицаем,
Но все равно придет оно.
И вот прошли пустые сроки,
Настал черед, сопит любовь,
Целую нежное создание,
Он прошептал: До встречи вновь.
Оделся тихо, и собравшись,
Пошел на то, что суждено,
Из всех возможных вариантов,
Бог даст лишь то, что нам дано!
